А может, она уехала вовсе не ко мне, как я было подумал? Скорей всего у неё в Москве родственники и ко мне она зарулила мимоходом, без каких-то ожиданий, ведь где-то же она ночует. Очень хочется верить в то, что её не отпугнула Румянцева, и что она не постесняется зайти ко мне ещё раз, несмотря на то, что наговорила моей маме. Впрочем, подробностей я не знаю, а мама склонна драматизировать.

И тут я вспоминаю, что телефон у Нели отключен, так сказали все, кто ей звонил, а значит ни о каком выходе в интернет речь не идёт. Может, она его потеряла или украли в поезде?

Предположений множество и единственное, что я могу сделать, это поскорее вернуться в Москву и искать её там.

В комнату с бокалом в руке заглядывает Милана.

— Вот ты где!

Я думал, после устроенного мной представления она обозлится и выгонит, но вместо этого настроение её становится ещё более игривым и, пройдя манерной походочкой до кресла, где я сижу, она протягивает свободную руку и покачивает бёдрами.

— Идём. Ты хотел посмотреть, как я танцую.

Я не льщу себе, возможно я ей поначалу и понравился, но теперь нравлюсь во сто крат сильнее. Я же «нелькин парень» и это главная причина, почему она меня не выгнала. Милана тешет себя надеждой отбить меня у Нели, и это так очевидно, что мне смешно. Я никогда в подобные игры не играл и вообще далёк от каких-либо интриг, тем более любовных, но, вспомнив Нелины слова о том, что корона Миланы прибита к её голове гвоздями, испытываю огромный соблазн это исправить.

Беру её за руку, поднимаюсь во весь рост и смотрю сверху вниз.

— Ты чего улыбаешься? — насторожено спрашивает Милана.

— Думаю о твоём танце.

Выдохнув с облегчением, она тащит меня за собой на улицу. Там ничего не изменилось. Веселье продолжается так же бурно, как и до моего появления. Только Артёма не видно, а тусовка встречает меня радостными возгласами, словно мы старые знакомые и давно не виделись. Совсем как шобла: «Король умер — да здравствует король!».

Как же мы с Нелей всё-таки просчитались. Ничего крутого в том, чтобы получать внимание от этой толпы нет. И звёздность эта фальшивка, и трон гнилой, и корона. Им ведь совершенно без разницы, кто перед ними: злобный Макаров, красавчик Артём или какой-то левый нелькин парень из Москвы…

По распоряжению Миланы парнишка, отвечающий за репертуар, заводит «Another Love». Не расставаясь с бокалом, она кладёт обе руки мне на плечи и прижимается всем телом, вынуждая приобнять её крепче, чем мне хотелось бы. Её движения слишком раскованы, я бы сказал, даже отвязны, и не будь я Святошей, возможно ей бы удалось обезоружить меня. Но моё тело, а вместе с ним и дух, давно закалены не одной провокационной проверкой. Потому сохраняю полное спокойствие и лишь выжидаю подходящий момент, когда уже точно все обратят на нас внимание. Будут смотреть и обсуждать.

Краем глаза замечаю, что её подружки достали телефоны. Не иначе, как планируют показывать Неле «её парня» во всей красе. Очень хорошо. Это именно то, что нужно.

Медленно снимаю руку Миланы с плеча и забираю из неё бокал с вином. Она приостанавливается, решив, что я собираюсь из него пить и интимным голосом произносит:

— Тебе я разрешаю.

— А мне не нужно разрешение.

— Ого! — она делает вид, что смущена. — Кажется, становится жарко.

— Ничего. Я тебя остужу, — так же медленно поднимаю бокал и выливаю его содержимое прямо на её роскошные платиновые волосы.

Милана вскрикивает и отшатывается, бордовые струйки, омыв её лицо, стекают за ворот толстовки, она размахивается, намереваясь отвесить мне пощёчину, но я вовремя уворачиваюсь и от этого она выглядит ещё глупее и нелепее.

Все смотрят. Слышно только Тома Оделла. Намертво прибитую корону с лёгкостью смывает одним бокалом вина.

— Больше к Неле не лезь, — говорю я спокойно, но строго. — Она лучше тебя во всём.

Потом иду, забираю на глазах у потрясённой общественности пальто и рюкзак и, бросив на ходу девчонкам с телефонами: «Не забудьте это запостить», покидаю гостеприимную вечеринку.

На улице горят жёлтые фонари, где-то вдалеке лают собаки, ветер приносит холод и запахи осени. Небо усыпано звёздами. Запрокидываю голову и смотрю на них долго, не отрываясь, отчего вскоре начинает казаться, что я тоже там, в космосе, парю вместе с ними в их чёрной, непроглядной вечности. Нет, я не пыль и не соринка вселенной, во мне живут разум и способность принимать решения. У меня есть чувства, желания, нежелания, мечты…

Я ещё не успеваю осмыслить положение, в котором оказался, и испугаться одинокой ночи на улицах чужого незнакомого города, как слышу звук приближающихся шагов. На дороге появляется тёмная мужская фигура и прямиком направляется ко мне.

— Её нигде нет, — издалека говорит Артём. — Если только нарочно не прячется дома и не попросила родителей говорить, что её нет.

Он по-настоящему взволнован, куртка расстёгнута, на губе заметна ссадина. Его одолевает чувство вины, а может и ещё что-то, о чём мне бы знать не хотелось.

— Я нашёл её, — не без гордости сообщаю я. — Можешь расслабиться и идти пить дальше.

— Да? — он с удивлением останавливается передо мной. — И где же она?

— В Москву рванула, прикинь. Я к ней, а она ко мне.

Стою, засунув руки в карманы пальто, улыбаюсь. Я его победил по всем статьям и осознавать это приятно.

— Понятно, — Артём задумчиво кивает. — И чего теперь?

— Утром поезд. Поеду, встречусь с ней, уговорю вернуться. Скажу, что вы раскаиваетесь и больше так не будете. Правда же?

Вопросительно заглядываю ему в глаза и жду ответа.

— На самом деле, она мне нравится, — признаётся он. — Очень. И я не знаю, почему так поступил. Разозлился, наверное, что не отвечает мне тем же. Подумал, что специально играет, чтобы Милану позлить. Они же соперничают во всём, а на войне, как говорится, все средства хороши.

— Когда вернётся, попробуешь снова подкатить? — не свожу с него взгляд и он отвечает на него.

— Попробую.

Я должен забеспокоится и разозлиться, но вместо этого смеюсь.

— Теми же способами?

— Нет. По-нормальному.

— С букетами и конфетами?

— Вроде того.

— Ну-ну. Посмотрим.

— Что ты имеешь в виду?

— Что у тебя ничего не получится.

— Почему это?

— Потому что я тебе её не отдам.

— Это вызов?

— Ага.

На этот раз смеётся он.

— Ну, ладно, на что забьёмся? — протягивает руку.

— Да, ни на что. Просто, кого она выберет, тот и победит.

— Неужели ты думаешь, что у тебя есть шанс?

— Думаю, у тебя его нет.

Теперь уже хохочем оба и напряжение между нами рассеивается.

— Когда поезд? — спрашивает Артём.

— В девять утра.

— И куда ты сейчас?

— Без понятия.

— Ладно, идём ко мне, переночуешь.

— Серьёзно?

— Ну, не брошу же я тебя здесь.

— Только поклянись, что никакой подставы не будет, и ты не запрёшь меня в каком-нибудь подвале, чтобы я опоздал на поезд.

— Да ты параноик, — Артём хитро улыбается.

— Я осторожный.

— Не вижу смысла задерживать тебя здесь. Если Неля что-то решила, то будет сидеть в Москве до победного. А в моих интересах побыстрее вернуть её обратно.

Глава 42. Нелли

Вечереет, на асфальт причудливым узором ложатся сиреневые тени. Теплая погода осенью обманчива: едва солнце скрылось за домами, похолодало так, что кончик носа защипало, а по коже поползли ледяные мурашки. Повыше поднимаю воротник, дышу на озябшие пальцы и возвращаюсь в знакомый двор. Набираю комбинацию цифр и долго торчу у домофона, но никто не отвечает: мама Глеба еще не вернулась, его самого тоже нет, а меня разрывает от разочарования и отчаяния. Неужели все было зря?.. Может, Анна Николаевна рассказала Глебу, что я приходила, но, судя по недоверию и легкой панике в ее глазах, надеяться на это не приходится. Да и нет у нас причин для встречи с распростертыми объятиями: я накосячила. Сильно. Просто так не отправляют человека в черный список.